Тайский массаж. Священная традиция или импровизация?

 Мукти (Майкл Бак) – основатель учебного центра тайского массажа и йоги Vedic Conservatory во Флориде, США. Мукти – выпускник известных школ Лек Чайа и ITM (Институт традиционной медицины) в Чианг Май (Тайланд). Мукти окончил Шведский институт в 1984 г., затем повышал квалификацию в институте Охаси (Нью-Йорк) в 1985 г. и в институте Анма (Сан-Франциско) в 1986 г.

В 1996 г. Мукти достиг ранга наставника третьего уровня по классификации Международной ассоциации тайской терапии (I.T.T.A). Он является дипломированным тренером освобождения дыхания (Revelation Breathing) и инструктором медитации Тратак. Помимо тайской традиции, Мукти давно и тесно связан с традицией индийской духовной практики. В начале 70-х, возрасте 20-ти лет он получил посвящение от Махариши Махеш Йоги, в 22 года посвящение (шактипад) от учителя традиции кашмирского шиваизма Баба Муктананды, а в 24 получил посвящение в вайшнавскую традицию.

Илья Журавлев: интервью с Майклом Баком (Мукти)

Как бы ты описал искусство, которому обучаешь? Ты сказал, что это не только одна из школ тайского массажа, а нечто большее.

Мукти: Это называется – ведический тайский бодиворк (bodywork - работа с телом), у которого есть свои особые отличия. Он включает в себя и следует традициям тайской и азиатской культуры, где мы работаем с марамами, чакрами, нади, используем пранаямы, осознанное дыхание; но многие знают это, как тайский массаж или тайский бодиворк. Главное отличие в том, что мы почитаем не только Дживака Кумара, который жил 2500 лет назад, но также почитаем того, кого почитал он – Шри Дханвантари, врачебное воплощение Вишну. И если взять, например, короля и королеву Тайланда, в их именах есть имя Рамы - аватара Вишну, а также их любимый город Айодхья. И все это пришло в Тайланд из индийской ведической культуры.

Да, перед буддизмом, я думаю, у них была ведическая культура.

Мукти: В индуизме Будда считался воплощением Вишну, одним из 11 аватаров. В их системе верования он проповедовал монотеизм. Но вообще-то, по большей части он проповедовал атеизм. В системе верований, которую использовали в индуизме, он осознанно обводил людей вокруг пальца, по крайней мере, это так выглядело. Потому что он говорил: «в буддизме нет ни статуй, ни алтарей, ни картин, ни изображений». А в Тайланде тысячи и тысячи изображений Будды. Вы удивляетесь, правильно ли индуисты сделали, что приняли буддизм, где он обманывал их разговорами про любовь к Богу, а не только про любовь к Нирване и Шуньявади, что по сути своей является пустотой. Потому что фактически все почитают Будду, и это именно то, чего он не хотел. Но все же, у искусства бодиворк есть несколько отличий, их трудно описать и рассказать о них, и я даже едва ли смогу их произнести… но по большей части все, что мы изучаем – это мое «Я», мое восприятие.

Вы изучаете особенности моего метода. Я не хочу сравнивать себя ни с чем грандиозным, но если вы спросите Моцарта, какой стиль он представляет, он будет не в состоянии его определить. Поэтому большая часть из того, что вы видите – это 35 лет моего опыта и стиля, и, конечно же, влияние моего присутствия в Харе Кришна с Шрилой Прабхупадой; и все это, потому что мы не просто разговаривали о ведической культуре, мы жили этим. Мы ходили и говорили об этом. И будучи монахом, когда ты подчиняешься этому направлению, ты не думаешь о том, что «да, я подчиняюсь на пару лет и потом ухожу». Нет, всем своим существом ты осознаешь – это финиш, и за его пределом нет ничего. В некотором смысле это было для меня благоприятным временем, потому что сейчас мне необходимо передать это ощущение людям.

Хорошо. Второй вопрос о двух подходах в бодиворк. Первый – очень традиционный и очень строгий, где нам следует изучать определенные последовательности, и мы не имеем права их менять. И мы должны развивать их из года в год и, может быть, научить им своих студентов. Это старая школа, традиционный подход. Второй подход, с которым мы встречаемся на Западе, основан больше на импровизации и интуиции, чем в некоторых строгих традициях. Мы видим, что у каждого из этих подходов есть и хорошие, и плохие стороны. Что ты думаешь по этому, как найти между ними баланс, или что является наиболее важным – какой подход больше свойственен азиатской, а какой западной культуре?

Мукти: Ну, если честно, мне понравилось, что ты сказал об этом, когда мы впервые встретились: даже если мы проследим то время, когда традиция была самой сильной или еще раньше, чем в ней стали что-то менять, кто-то все равно их стал создавать. Все всегда возвращается к определенной личности. То же самое здесь, нет никакого способа остановить взаимовлияния стилей друг на друга. Ты – шиваит, я – вайшнав, мы любим друг друга и не собираемся вставать друг у друга на пути. Поэтому неизбежно то, что будет происходить объединение культур и направлений. Традиционалистов очень ценят, но им нужно быть осторожнее, чтобы не произошел раскол. И это то, что происходит в Палестине и других странах, ты сам знаешь. Эти фанатики не желают изменяься. Есть фанатики и в нашем искусстве, и в йоге тоже. Достаточно взять определенную личность, чтобы увидеть ценность в сгибании и смягчении традиции. В качестве примера можем взять Шрила Прабхупаду, который, конечно же, был очень строгим саньясином, приехал в Америку с целой пачкой традиций. И одна из самых строгих традиций, которой они следовали – это "никаких женщин". Но из-за того, что женщины этой страны отличались своей искренностью, очень быстро строгий традиционный саньясин переворачивает все вокруг, и окружает себя женщинами, которые для него готовят и путешествуют вместе с ним. И это прекрасный пример того, как можно изменить традиции. Я понял, что я буду делать с некоторыми из этих традиций. Когда Брюс Ли приехал в Америку, и все учителя боевых искусств пришли к нему и спросили: «Ты будешь представлять стиль?» Он ответил: «Я не представляю никакой стиль, я делаю то, что работает». И тогда все учителя восточных единоборств возразили: «Нет, ты будешь представлять стиль». И тогда он ответил: «Нет, я не буду». И за это ему надо было бороться буквально и физически. Я делаю то же самое. Я чувствую себя достаточно свободно, только потому, что, как ты знаешь, я много работал над этим в самом начале своего пути, чтобы помочь человеку обрести баланс. Меня не очень беспокоит, в какой традиции я работаю. Когда человеку больно, и он страдает, я использую все, что работает. Я помещаю это под заголовок «ведический». Но «ведический» - это ограниченный заголовок. По большому счету, то, что ты изучаешь, это – определенный учитель и все, что на него влияет.

Да, однако, студенту, чтобы начать импровизировать, нужно овладеть основами, как в музыке: чтобы научиться играть, нужно выучить ноты.

Мукти: Да. По большому счету я представляю Азию, потому что я получил разрешение на практику (лицензию) в Институте Анма, который можно назвать матерью шиацу. У меня есть разрешение и на практику шиацу. А также я стал ведущим инструктором в ассоциации под названием МТТА, Международной Тайской Терапевтической Ассоциации. Там есть три различных стиля: два японских и один тайский, и, конечно, есть ведическое влияние. Поэтому, да, необходимо начать с азов и основ. И я также этим занимаюсь. Мне не нравится называть это лишь тайский йога бодиворк или тайский массаж, загоняя себя в определенные рамки.

Да. Можешь нам рассказать про свои ранние годы? Что повлияло на выбор твоего стиля жизни?

Мукти: «Бхагават Гита» говорит, что поиск истины определяется 3-4 влияниями. И я не помню их все. Но одно из них – это страдание, другое – деньги, потом – знания, и что-то еще. По большей части я пришел к йоге, благодаря страданиям в моей жизни. Я очень страдал. Ну, ты понимаешь, вопросы идентификации, окружения, влияние семьи – принесли много боли в мою жизнь.

Ты помнишь свою первую встречу с азиатской философией или азиатской культурой?

Мукти: Это была книга под названием «Здесь и сейчас» Ним Кароли Баба и Рам Даса. Потом был – Парамахамса Йогананда. Затем я получил инициацию от Муктананды в Нью-Йорке. Вообще от него лично я получил его павлинье перо, шактипат (передача духовной силы от учителя ученику). Позже я отправился в Университет Майями. Потом появилось движение Харе Кришна и меня пригласили на пир. А я тогда был вроде того: «А что такое пир?» - «Воскресный пир с песнями и танцами». Но еще прежде я получил инициацию от Махариши Махеш Йоги в трансцендентальной медитации. Мне это очень понравилось. Мне нравилось работать со звуком биджа. Это по-настоящему работало. Я делал эту практику каждый день, по 15 минут утром и вечером. Позже меня притянуло в Харе Кришна. У меня было несколько духовных влияний прежде, чем я остановился на одном. И сейчас считаю себя буддистом и очень даже дзен. Мне не интересно махать флагом какого-либо культа или организации. Я слишком много повидал в жизни. Хотя я подумал, что для некоторых людей это было бы ценно. Как ты заметил, нужны основы, чтобы начать и не жалеть ни об одной из полученных инициаций. Я только сейчас отделился от всего.

Расскажи нам о своей первой встрече с массажем?

Мукти: Это было в компании Свами. Я в то время был его личным атташе, и мы направлялись в Индию. Прежде он был астрологом группы Grateful Dead, черный парень, Судама Свами.

Он был американцем?

Мукти: Да. Он был из Сан-Франциско. С этим классным парнем мы стали отличными друзьями. Как-то он провел мне сессию массажа в отеле. И все, что я помню, как он начинал массаж, и больше я не помню ничего. Я только помню его после, как он пошел мыть руки или вышел из комнаты. Я только помню, что у меня было такое глубокое ощущение отдыха и чего-то очень положительного. Я знал, что за этим стоит что-то еще. Потом я жил в Принстоне, Нью Джерси, слонялся вокруг невзрачного развивающегося ашрама Шьяма Бхатнагара. Это парень делал мне массаж еще пару раз. И каждый раз я словно куда-то улетал. Не знаю точно куда. Но это было настолько освежающе и позитивно. Пока я там жил, наша компания стала постепенно разрастаться, и мы стали практиковать групповой массаж. После этого я отправился в Шведский Институт и прошел программу 700 часов.

Это был курс шведского массажа, классический западный стиль, да?

Мукти: Да. Я учился в Шведском институте и Институте Охаши одновременно. Потом я поехал в Сан-Франциско в Институт Анма. А сейчас я все время практикую бодиворк.

Ты помнишь, когда впервые приехал в Тайланд? Как это было?

Мукти: Да. Это было в 1996 году, я помогал одному из своих учителей, Энтони Джеймсу. Он не был моим первым учителем, может, третьим. Меня к нему притянуло, потому что он занимался боевыми искусствами. Он попросил помочь ему с поездкой в Тайланд. Я прихватил несколько своих друзей из нашего лагеря, и мы отправились на месяц. Это был отличный опыт. Обучение там был довольно основательным. И я продолжал приезжать туда в 1997, 1998. В 1999 году я приехал со своим другом, и мы нашли учителя по имени Чау. Он был большим учителем, а также известной публичной персоной и еще танцором. На всех фото он всегда был в ярких одеждах. Я пришел к нему и сказал, что хочу у него учиться, и продемонстрировал ему свои умения. Он посмотрел на меня, на мои брошюры и сказал: «Ты знаешь, я утром был в саду, вместе с женой ухаживал за цветами, и вдруг почувствовал новый аромат и не знал, что это могло быть». Позже мы встретились снова и он сказал: «Сейчас я понимаю, чем ты занимаешься, и что это за новый аромат». Мой друг стал плакать, потому что понял – мы только что получили посвящение от великого шамана. Он сказал, что я не буду у него учиться, и он не собирается давать мне частные уроки. Сказал лишь: «Иди и учи. Ты – учитель». И это все. Это было здорово. После я приезжал туда с группой и снова еще через пару лет. Ты знаешь, медиум сказал мне, что моя прошлая жизнь не была ведической, а – азиатской; мой дом всегда украшался больше в азиатском стиле, чем в индийском. Даже когда я был в Харе Кришна и жил в строгости, практически как ниндзя, и был книжным дистрибьютором. Когда у меня случался перерыв, я шел в книжный магазин, и меня сразу тянуло к разделу тибетского буддизма. Если бы мои духовные братья и отцы нашли меня за этим занятием, меня бы побили по-настоящему. Они бы определили это как измену. Они бы сказали: «Ты – майявади, ты – мошенник, ты – обманщик». Мне всегда было интересно, почему эти книги меня так притягивают: духовный материализм, свобода, метта (безусловная любовь) и так далее.

Понимаю. Мой следующий вопрос: насколько важен азиатский бодиворк и народная медицина для современного западного общества? Например, думаешь ли ты, что здесь, в Америке, есть противостояние официально признанной медицины? Что ты думаешь по поводу того, что медицинские организации пытаются подавить развитие народной медицины, потому что они настолько заинтересованы в фармакологическом бизнесе, контролируют его и совсем не заинтересованы в людях, способных исцелять самих себя?

Мукти: Я верю, что народное искусство также ценно, как любая профессиональная медицина, и мой большой опыт – тому подтверждение. Помимо того, что я читал и слышал от людей, что Рокфеллеры контролируют медицинские университеты. Несмотря на факт, что 300 000 людей умерло в прошлом году из-за назначенных официальными врачами препаратов и 2 миллиона остались инвалидами. Помимо всего того, что я знаю от людей, с которыми работаю, всеми, кто сталкивается с различными трудностями, я знаю, что это искусство равноценно всему остальному. В большинстве случаев, это результат того, что 2-3 человека из всех этих людей – мои клиенты. Одна была ведущей медсестрой в Институте Психиатрии Carrier Clinic, Нью Джерси, при университете Принстона. Мы работали с ней каждую неделю в течение многих лет. У нее было серьезное заболевание. И в то же время посещала специалиста фармакологии на Манхеттене. Она ходила ко многим специалистам и заявляла всем профессионалам: «Знаете, что приносит больший успех? Массаж!» И многие люди могут быть тому подтверждением. У меня была клиентка, прима балерина Американского театра балета, та, что лично знала Рудольфа Нуриева. Вирджиния Гроссман. Ее муж – владелец компании Colombia Artist Management. Она страдала от разрушающего вируса. Ее лимузин привозил ее ко мне домой, где я жил, на ранчо. Я не знал, кем она была, просто работал с ней. Она приходила регулярно. Иногда ее привозили, клали на массажный стол, и я продолжал работать, не зная, кто она. Я знал, что у нее есть проблема, и она сказала, что собирается показаться специалисту, и конечно, они это сделали. И ее муж сказал мне: «Знаешь, что помогало больше всего?» И он тоже назвал массаж. 

Потом она сама отправилась в Институт Охаши и другую школу массажа, потому что продолжала работать, как учитель балета. И, конечно, есть и другие примеры. Но в официальной медицине нет всего того, чем мы занимаемся. Это если бы мы были на одной стороне тотемного столба, йога – у его основания. Сейчас можно отпраздновать тот момент, что мы все равны, как если бы тотемный столб лежал бы на боку. Есть множество людей с множеством нарушений, которые выбрали йогу, как путь само исцеления, вместо операции. Но общепринятая медицина знает, что за народную медицину люди платят из своего кармана. Когда ко мне приходит человек с проблемой, я не отправляю их к профессионалам официальной медицины, я отправляю их либо на дыхательную терапию, либо на йога класс или массаж задолго до таких вещей, как операция.

Вопрос про духовность и сексуальность. Мы видим два пути: прежде на Западе христианская культура подавляла сексуальность. С приходом поп культуры, мы наблюдаем сексуальность в кино и журналах, но это не сакральная сексуальность, а примитивная. На Востоке мы также видим, по большей части в обществе, подавление сексуальности, но древние источники описывают сакральную сексуальность. Поделись своим мнением по поводу связей духовности и сексуальности?

Мукти: Я здесь не эксперт.

Интересно твое мнение о том, как связать эти две вещи, как сделать сексуальность духовной? Что ты думаешь по этому поводу?

Мукти: Ты знаешь, если бы я говорил со своими дочерью или сыном, которых у меня нет, я был бы достаточно либерален. Сексуальность сама по себе содержит достаточно знаний, и я не думаю, что подавлять их – это хорошая идея, потому что это может привести к плачевным результатам. Это как маятник, качающийся в другую сторону. Мы видим, как в таких строгих движениях как Харе Кришна, большинство Свами прекратили искусственное подавление сексуальности. Для меня, я думаю, эти две вещи должны взаимодействовать друг с другом и уважаться. И Запад ужасно это разрушал - и иудаизм, и ислам и христианство. Я думаю, это было средством контроля. Не могу назвать себя знатоком тантры, но у меня есть о ней представления. Это обширный предмет. В моей личной жизни я либерал и вдохновляю людей получать опыт от всего того, что они делают.

Давай свяжем это с предметом массажа. Я думаю, у некоторых людей есть определенные типы мышечных блоков, связанных с подавленной сексуальностью.

Мукти: Да. Будучи почитателем Вильгельма Райха, я прочитал несколько его книг, и полностью уважаю и с почтением отношусь к нему. И я могу сказать, что нет такого места, которое бы сексуально не попало под влияние массажа. Я думаю, что если бы те, кто давал мне диплом знали, с чем я экспериментирую, они бы не обрадовались, точно. Но из всего этого я вынес следующее – будь сфокусирован на том, на чем тебе нужно быть сфокусированным. Представляй то, что тебе нужно представлять. Однако, есть люди, которым очень нужен сексуальный массаж. Например, у меня была клиентка, инструктор йоги; я занимался с ней очень интенсивно, сильно концентрируясь и делая все, что в моих силах. И к концу сессии я отошел в сторону и спросил ее, почему она по-прежнему так напряжена и сопротивляется. И тогда ее эмоционально отпустило – она стала плакать и объяснять, что она сексуально несчастлива со своим мужем. И я верю, что оргазм – это важная вещь для достижения баланса.

Следующий вопрос немного метафизический. Он про интуицию, о том, как развить интуицию? Например, для практики бодиворк и массажа знание техник не достаточно. Мы должны чувствовать того, с кем работаем и нам нужна для этого сильная интуиция, потому что обычно у нас немного времени для того, чтобы слушать все проблемы и, может, нам и не нужно их понимать на интеллектуальном уровне. Итак, как развивать эту интуицию? Может, за этим стоит что-то мистическое? Может, нам нужно работать, как шаманам, чувствовать связи с духовными существами или теми, кто нам может помочь из тонкого мира? Что ты думаешь по этому поводу?

Мукти: О, боже! Как развить свою интуицию? У меня две основные техники, и ты о них слышал уже миллион раз, наверное. Техники интуиции – когда ты себя внутри спрашиваешь и отправляешь тот же самый вопрос тому, кто получает массаж и смотришь, есть ли совпадения. Совершенно точно – это терапия диалога. И ты развиваешь свою интуицию с помощью огромной практики. Я также прошу духовной поддержки у духовных существ и рекомендую делать это своим студентам. Я говорю им все время: ключ к тому, чтобы быть успешным и настоящим шаманом или мистиком в том, чтобы помнить о наших Создателях. И я уверен, что это все, что у меня было в начале моего профессионального пути, когда я учился бхакти йоги. Я знал, что я не был особо талантливым в искусстве бодиворк, сомневался на тему посещений сессий массажа. Все что мне было нужно – это помнить о своих создателях. И как ни странно, это что-то дало. И даже сегодня, когда я начинаю сессию, это там, где я нахожусь в данный момент времени.

Каких создателей ты помнишь?

Мукти: По какой-то причине, даже когда-то я хотел соскочить с этой орбиты, это – Шьямасундара (Кришна). И Шьямасундара – это флейтист, перевоплощение Вишну, известный как Говинда, и у него было особенное строение тела и жил он в особой среде, в джунглях. И когда я умру, если я буду находиться в сознании во время смерти, я хочу зафиксировать этот образ у себя в голове. Я бы хотел зафиксировать Тару, но Шьямасундара не оставляет меня. А кто твой создатель? Я думаю, что знаю, но какой именно образ? Натараджа?

Да. Вероятно, Натараджа. Но это немного другая история, потому что у Шивы нет аватаров, поэтому нет разницы – есть только один. У Шивы есть 11 форм, но они не являются аватарами, потому что он не перерождался на Земле. Это его разные образы.

Мукти: Хорошо. Мы с Шивой большие друзья, и он это точно знает.

И еще один мистический вопрос по поводу реинкарнации и воспоминания прошлой жизни. Может у тебя есть некоторый опыт или осколки воспоминаний?

Мукти: Так, для меня не новость, что так много людей вовлечены в йогу. Но я вижу, что они представляют это как новшество. Перевоплощение для меня – очень реальная вещь, и у меня есть опыт регрессии в прошлые жизни. От него я взял очень многое. И все, что я получил из этого опыта, это то, что ты сам выбираешь, как умереть. В терапии регрессии тебя просят подумать о трех наиболее ужасных происшествиях за три твои жизни. Одно из моих случилось в Болгарии: грязные одежды, грязная дорога, мать и отец дерутся, и мой отец убивает мать, душит ее. И терапевт спрашивает меня: «Где ты сейчас находишься? Что происходит?» И я отвечаю: «Я стою в стороне и слушаю, как мои отец и мать ругаются». Тогда она говорит: «Иди внутрь». Я сказал, что там нет двери. Она сказала, что есть, и я могу ее создать. Я создал дверь и вошел внутрь. И она сказала: «Объясни мне, что сейчас происходит». И я сказал: «Мой отец объясняет что-то матери, что не похоже на правду и потом борьба развивается, и он ее убивает. Затем он убеждает меня, что все это неправда, и я следую за ним до тех пор, пока он не скатился с обрыва». Затем терапевт спрашивает меня о моих чувствах по поводу только что пережитой смерти отца, и я говорю, что меня это особенно не волнует. Все это приводит тебя к вопросу о том, как ты собираешься умереть. Конечно, моя реакция была: «Я не знаю, как я собираюсь умереть!» И терапевт говорит: «Ну, конечно, ты знаешь – ты можешь выбрать, как ты умрешь». Я не помню много из моих прошлых жизней, я едва помню, что было на прошлой неделе, я не знаю, нужно ли это. Я верю, что все мы прошли через все и друг через друга.

Что я заметил, особенно на Западе: есть много людей, которые интересуются йогой и восточными духовными традициями. И есть теория, что люди начинают перевоплощаться на западе из восточных духовных традиций, чтобы реконструировать духовные традиции запада. Может быть, мы не особенно были рады своим жизням в Азии, и нам было нужно перенести свои знания на Запад. Может, нам нужно понять что-то из этих традиций, для того чтобы жить здесь в этом мире.

Мукти: Ты думаешь, Россия – это западная страна?

Половина на половину, но по большей части – да. Около 70 % западной культуры, я думаю. У нас есть несколько азиатских и исламских республик, но они не являются частью центральной России.

Мукти: Я согласен с тобой. Читал эту философию. Чувствую, что это правильно. Вероятно, что любое недовольство, которое у нас было в прошлой жизни, мы переродили, и обнаружили себя на территории, где мы можем пропагандировать знания, которые более свободные, по сравнению с нашим прежним обитанием. Я в этот уверен, у меня есть сильное предчувствие по этому поводу.​​

Майкл Бак (Мукти), тайский массаж

Источник: wildyogi.info